В Витебске есть музей, который в основном состоит из костей, скелетов и чучел животных. Начало ему положил первый заведующий кафедрой анатомии Витебского ветеринарного института профессор Николай Прозоров, по инициативе которого в конце 1925 года была открыта скелетная мастерская. До сих пор сохранился изготовленный им собственноручно скелет азиатского быка или вола. С годами музей кафедры анатомии института по количеству экспонатов и их разнообразию стал одним из крупнейших среди аналогичных музеев ветеринарных вузов бывшего Советского Союза.
В настоящее время здесь насчитывается более 1500 экспонатов. Некоторые из них уникальны, хотя, на первый взгляд, вполне обыкновенны. К примеру, что может быть удивительного в чучеле лошади? Но не спешите с ответом. Оказывается, при жизни скакун редкой по тем временам породы Гюнтер носил графа Петра Христиановича Витгенштейна — он в период Отечественной войны 1812 года командовал пехотным корпусом, прикрывавшим Петербург от французской армии. Лошадь уцелела в пылу сражений, но после окончания военных действий во время охоты сломала ногу, вылечить ее не удалось. По приказу графа из Парижа были вызваны таксидермисты, которые и изготовили это чучело. Оно путешествовало по имениям вельможи и его родственников, а после Октябрьской революции попало в кабинет Наркома земельных дел БССР. Некоторое время экспонат принадлежал Минскому сельскохозяйственному институту и Горецкой сельскохозяйственной академии. В 1933 году зоотехнический факультет из Горок был переведен в Витебский институт, и с ним переехало чучело лошади. Это самый старый экспонат музея.
А самым крупным является скелет индийской слонихи Нелли. Она была артисткой цирка, работала в Берлине, Москве и Минске. Выступая в нашей столице, оступилась и упала с тумбы, получила множественные переломы костей таза. Нелли погибла. Труп животного привезли в Витебск и изготовили скелет. В настоящее время это единственный скелет взрослого слона в Республике Беларусь.
В экспозиции представлены скелеты крупного и мелкого рогатого скота, свиньи, собаки, кошки, верблюда, зубра, лося, оленя, дельфина, тигра, медведя, ламы, архара, волка, дикого кабана, орангутанга, макаки-резуса, бобра, разнообразных птиц. Но зачастую человеку несведущему без изучения надписи на табличках трудно представить, как выглядели их обладатели при жизни. Вот тогда-то может помочь обширная коллекция чучел. В ней — бурый и черный медведи, зубр, лось, волк, дикий кабан, тигр, лев, пятнистый олень, бобр, пернатые.
Музей имеет тематические коллекции по костяку, связочному аппарату, внутренним органам и постоянно пополняется. Большинство костных препаратов изготавливают и монтируют сотрудники кафедры, посильный вклад вносят и студенты. Часть препаратов, в первую очередь чучела, закупаются в таксидермических лабораториях заповедников.
Музей используется для учебной и научно-исследовательской работы студентов, ведет большую просветительскую и профориентационную работу, ежегодно здесь проводится более ста экскурсий. Его посещают школьники, учащиеся колледжей и лицеев, студенты, военнослужащие, гости академии и города.
Хорошо знает тайны многих экспонатов, можно сказать, их скелеты в шкафу, доцент кафедры Александр Лях.
— Возьмем знаменитое чучело лошади, — говорит он. — Ему уже столько лет, тем не менее оно прекрасно сохранилось, хотя, как рассказывали, во время Великой Отечественной войны экспонат был зарыт в землю. А все дело в том, что шкура была в свое время, скорее всего, обработана мышьяком для защиты от насекомых-вредителей. Сравните с чучелами 50—60-х годов прошлого века, которые в нашем музее тоже есть, и увидите, что на них шерсть вылезла. Видимо, изготовителям не хватило мастерства. Кроме того, таксидермия — это еще и искусство. Специалист должен обладать не только определенными знаниями, в том числе по анатомии, но и художественным вкусом, иначе получится то, о чем говорят: «Смотри, чучело чучелом!» Хороших таксидермистов сейчас в Беларуси совсем немного, и только в Минске есть фирма «Дюнамис», где профессионально занимаются этим делом. Я же несколько лет назад выступил в роли таксидермиста как любитель, просто заинтересовался и решил попробовать изготовить чучело бобра. Почитал соответствующую литературу, вычистил шкуру, обработал ее уксусом, сделал каркас, обернул его тряпками, напихал внутрь как можно больше пакетиков со средством от моли. И вот он уже 10 лет стоит в нашем музее. Затем сделал несколько чучел птиц, в том числе лебедя, самки павлина. Если погибает редкое животное или птица, надо постараться их сохранить хотя бы в таком виде.
Но я хочу подчеркнуть, что основную часть экспозиции музея составляют не чучела, а скелеты. Их проще изготовить, они лучше хранятся и больше соответствуют профилю кафедры, необходимы для учебного процесса и научной работы, а также для проведения судебной ветеринарной экспертизы.
Сотрудники нашей кафедры, в том числе и я, по просьбе следственных органов участвуют в подобных исследованиях. Взгляните: на стене — черепа зубров. Несколько лет назад в Воложинском районе произошел резонансный случай браконьерской охоты. Браконьеры застрелили трех зубров, их не интересовало мясо, шкуры, а только головы. «Трофеи» они спрятали отдельно, в кустах, где их и нашли сотрудники природоохранной инспекции. Сотрудники минской фирмы «Дюнамис» сняли с голов шкуры, чтобы мы могли изучить сами головы зубров на предмет огнестрельных ранений. Затем их передали в качестве экспонатов в музей кафедры.
Или другой пример. Обнаружен труп лося. Пулевых отверстий на нем нет, вроде бы погиб от столкновения с автомобилем. Но почему же тогда лежит так далеко от дороги? Мы доказали, что после наезда животное еще некоторое время было живо и сумело отбежать в глубь леса. Ветеринарные экспертизы в основном назначаются по фактам браконьерства, хотя случаются и факты гибели домашних животных, которые приходится исследовать.
Вообще, у каждого экспоната нашего музея своя история, зачастую трагическая. Вот скелет медведя. Восемнадцать лет он был в передвижном зверинце, колесил по свету, в Витебске умер, выяснилось, что у него было очень больное сердце. Самка пятнистого оленя погибла в зоопарке из-за агрессивного поведения самца — тот несколько раз ударил ее в живот. Но спустя несколько лет и его труп привезли к нам. Олень заболел, ослабел, другие самцы стали его гонять, не подпускать к кормушке. Печально, но поучительно! Гигантский удав погиб от маленькой крысы, предназначенной ему на обед. Грызун сопротивлялся, царапался, кусался, нанес вроде бы незначительные ранки, но они воспалились, рептилия заболела. Лечение, оказанное штатным ветеринарным врачом цирка, к сожалению, не помогло.
В этом году в академию из Смоленского контактного зоопарка привезли больного северного оленя, к сожалению, тоже поздно, мои коллеги уже не смогли помочь. Но я всегда говорю в таких случаях: «Для вас умер пациент, для нас родился экспонат, который еще много лет будет жить в нашем музее».
© Авторское право «Витьбичи». Гиперссылка на источник обязательна.
