Поводом для встречи и обсуждения такой темы за «круглым столом» послужило обращение в редакцию пожилой женщины с жалобой, что, по ее словам, у нее несправедливо отобрали внука, над которым она была опекуном с детства, и поместили в детский дом, когда сама она попала в больницу, на операцию». Ей уже под 80, болезни давно одолевают, но женщина жалуется во всевозможные инстанции, упорно доказывая, что хочет и может быть опекуном для своего 13-летнего внука-подростка.

В разговоре приняли участие: главный специалист отдела образования, спорта и туризма администрации Октябрьского района, выполняющего функции органа опеки и попечительства, Ирина Петровна Галян и методист этого же отдела Виктор Леонидович Ледник, заместитель председателя суда Октябрьского района Елена Михайловна Попкова, директор Детского дома города Витебска Наталья Владимировна Культенко.

Е.Попкова: — Прежде всего нужно напомнить, что в нашей стране процедура установления опеки над несовершеннолетними гражданами регламентируется Кодексом Республики Беларусь о браке и семье, Гражданским кодексом Республики Беларусь, а также Декретом Президента №18, Указом Президента №200. Поэтому, чтобы соблюдать установленный порядок, не стоит засыпать письменными и устными жалобами различные инстанции, которые, как считает бабушка, могут отменить решение государственного органа, каковым является решение администрации района. Нужно обратиться в суд, который, если говорить обывательски, проверяет действия администрации, — он точно так же определяет, насколько обоснован или не обоснован отказ в опеке. Другая процедура не предусмотрена законом! Человеку никто не запретит писать куда угодно, но процедура одна.

Корр.: — Бабушку понять можно: у нее в жизни было много потерь и, кроме внука, по сути, никого больше не осталось роднее. Сын умер, невестка (мать внука) лишена родительских прав, ведет асоциальный образ жизни, с мальчишкой не общается, да и тот не тянется к родительнице. Этим можно объяснить и то, что бабушка над ребенком тряслась, все позволяла, выполняла все прихоти и ничего от него не требовала. А по большому счету выходит, что воспитанием-то его и не занималась. Так, извините, и за домашним котиком присматривают: накормлен, дома, спит…

И.Галян: — Органы опеки и попечительства администрации Октябрьского района, в свое время назначая бабушку опекуном, ознакомили ее с обязанностями, поэтому, отправляясь в больницу, она должна была об этом предупредить не соседей, а тем более не лишенную родительских прав мать, а органы опеки. В итоге мальчишка остался без присмотра на полторы недели! Органы опеки вовремя об этом узнали и поместили подростка в дом-интернат. Он, кстати, состоит на учете в инспекции по делам несовершеннолетних, совершал хулиганские поступки, школу пропускал, учиться не хотел. В общем, мальчишка непростой, проблемный, скажем так, в педагогиче­ском и социальном плане уже запущенный ребенок. И, что также печально, бабушка действительно не является для него авторитетом — прос­то она сама не хочет этого признать. Он ее не слышит. Единственное, о чем может сожалеть, если ему запретят сидеть сутками за компьютером, потому что там вся его жизнь и все его привязанности.

В.Ледник: — Давайте реально посмотрим, какие общие интересы могут быть у 80-летнего человека и 13-летнего подрост­ка? Согласитесь, даже в полной, в самой благополучной семье не то, что с бабушками и дедушками, — со сравнительно не старыми родителями у подростков возникают проблемы «отцов и детей». В разной степени, по разным вопросам, но подросток есть подросток. Бабушку в таком возрасте можно хотя бы уважать, чего мы не видим в этой истории. Тем более полноценно воспитывать, да еще трудного подростка, старый человек вряд ли сможет.

И.Галян: — Да, опека, как правило, это все же родственники — тети, дяди, бабушки, дедушки. И кто приходит первый? Конечно же, бабушка! Да, если при усыновлении указан четко возраст, то в случае опеки этот вопрос не прописан. Я думаю, его нужно адресовать нашим депутатам, чтобы закон в этой части был конкретизирован. Ведь речь идет, помимо нравственных аспектов, еще и о реальных физических возможностях. Возраст, как показывает жизнь, является препятствием и проблемой при осущест­влении опеки над малолетними детьми. Нужно понимать, что почти в 80 лет человеку уже самому необходимы уход, присмотр, опека.

Корр.: — А какой вы представляете идеальную опекунскую семью? И какие главные проблемы видите?

И.Галян: — Это полная семья, в которой есть материальный достаток — не обязательно самый высокий, но хотя бы средний, стабильный. Хорошие жилищные условия. Опекуны долж­ны быть дееспособные, то есть не на пенсии и тем более не с инвалидностью. Реализовавшиеся уже в жизни люди со своим воспитательным опытом. А проб­лемы нередко возникают тогда, когда в бездетной семье супруги пытаются сохранить семейные отношения с помощью ребенка, которого, например, хотят взять под опеку или усыновить. Этим, к сожалению, грешат женщины: пытаются таким образом удержать мужчину. Ребенок ни в коей мере не должен попадать в личностно-любовные перекосы…

Е. Попкова:— Бабушки бывают эгоис­тичны в своих привязанностях, чувствах к внукам, не подпуская к ним никого из других родственников, которые ведь тоже могут стать опекунами. С моей точки зрения, если ты выступаешь в интересах ребенка, то должна поддерживать родственные связи, это будет верно как с морально-этической точки зрения, так и, в конце концов, с житейской: мало ли что случится… Когда я рассматриваю дела, прежде всего руководствуюсь законом, хотя, поверьте, трудно не реагировать на все коллизии рассматриваемого дела, ведь у меня у самой двое детей. Я, честно признаться, полностью согласна с мнением представителей органов опеки: при создании опекунской семьи, действительно, нужно руководствоваться такими же критериями, как и при усыновлении. А вообще я, как правило, очень внимательно отношусь к решению органов опеки, потому что они, прежде чем его принять, очень кропотливо и серьезно работают.

И.Галян: — Некоторые бабушки, наверное, думают: пока я жива — внук мой! А случится со мной что-то, вот тогда ребенка пусть и передадут под опеку другим родственникам. Но ведь дополнительная адаптация для ребенка — это тоже реальные проблемы: другая семья, новые отношения (хорошо, если нормальные), он не может понять, кто для него значим, кто авторитетен — бабушка или, например, новая тетя? Поэтому изначально мы ориентируем людей на то, чтобы они реально оценивали свой возраст, отбросив эгоизм. Мы, устраивая ребенка под опеку, прежде всего руководствуемся его интересами, а не бабушкиными. Я думаю, Наталье Владимировне, как никому другому, приходится сталкиваться с горькими историями детей, которые становились жертвами вот такого эгоизма взрослых.

Н.Культенко: — У нас был воспитанник, сейчас уже учится в лицее, а к нам в детский дом он пришел в возрасте 13 лет. Причина та же: был под опекой у бабушки, мама (дочь этой бабушки) лишена родительских прав. Когда мать лишили родительских прав, у ребенка (на тот момент ему исполнилось 3 годика) был реальный шанс усыновления. А ребеночек внешне приятный, очень интересный мальчик! И с бабушкой долго вели разговор на эту тему, что ребенок получит настоящую семью, защиту и так далее, то есть коренным образом изменится его судьба. Но бабушка сказала: «Ну что вы, а как я буду людям смотреть в глаза?» Вот она, мотивация!

Сначала подросток хорошо учился в школе — он умница, интеллект высокий, был отличником. Но время шло — ему 11, 12, 13 лет… Учиться перестал, все за­бросил, из школы убегал, уроки прогуливал, бабушку довел до двух инфарктов, которые она последовательно перенесла. В итоге бабушка пришла в органы опеки и сказала: «Забирайте». Я его забрала, и мы благополучно закончили 9-й класс, а потом и в лицей поступили. Я разговаривала с бабушкой, ей помогли оформить патронат над внуком, иногда отдавали его на каникулы, праздники, выходные, чтобы как-то поддержать и помочь адаптироваться. К этому времени старшая сестра мальчика вышла замуж и тоже стала брать его к себе. И вот так, общими усилиями, чуть вернули подростка. Как-то бабушка приходила ко мне, и я ей задала один единственный вопрос: «А как вы теперь будете смотреть людям в глаза?», на что она ответила: «А мне теперь уже все равно… Я перенесла два инфаркта, еле живая, чуть хожу, здоровья у меня никакого нет».

И вот результат: 10 лет прошло, за это время бабушка подорвала себе здоровье, не дала ребенку ничего, лишила возможности быть усыновленным, она вообще не помогла изменить ему жизнь. Опека хороша как форма устройства детей, это альтернативная форма, ведь каким бы замечательным ни был детский дом, но семья есть семья, это превыше всего! Но нужно реально смотреть на мотивацию. У бабушки она изначально была неверная. И пусть бы женщина билась с органами опеки до последнего, пускай бы судилась, но нужно было, наверное, настоять и не отдать ребенка бабушке. И как бы могла по-другому с ранних лет измениться судьба парнишки!

Была еще одна ситуация — уже с прабабушкой, ей под 80 лет. К нам попадает ее трехлетний правнук. Внучка вела асоциальный образ жизни, ее лишили родительских прав. Прабабушка, правда, производила впечатление такой крепенькой старушки, еще на даче работала. У правнука появился статус на усыновление — нашлась чудная семья. А прабабушка — «костьми лягу, никому не отдам ни за что, и вообще, буду сама воспитывать...» Но как-то мы с прабабушкой случайно встретились в сберкассе, очередь была длинная, и вот мы вдвоем стали разговаривать. И я ей по-житейски обрисовала картину будущего ее правнука, если сейчас не решить разумно вопрос с устройством его судьбы. Вскоре она позвонила и сказала: «Наверное, вы правы». Ребенка усыновила чудная семья, усыновителям дали прабабушкин телефон, и этот колокольчик просто иногда звенел бабуле на ухо.

В.Ледник: — Да, это очень важно — сделать правильный шаг и вовремя, потому что чем старше ребенок, тем труднее его устроить в семью. Но вообще, если говорить о нашем Октябрьском районе, то катастрофически неблагополучных семей, из которых необходимо экстренно изымать детей, у нас остается все меньше. Во-первых, свою роль сыграл и дает результаты Декрет Президента №18. Мы работаем с семьей, проводим профилактику с самого раннего детства ребенка и уже видим, когда ситуация критическая. Когда же все меры приняты по отношению к родителям, и они исчерпали терпение общества, когда ребенок уже нуждается в государственной защите, только тогда органы опеки изымают его из семьи, лишают родитель­ских прав и начинают устраивать детей. В прошлом году мы участвовали более чем в 600 судебных заседаниях, где было необходимо наше присутствие: разбирались жилищные вопросы, вопросы воспитания и так далее.

И.Галян: — Надо отметить и то, что в нашем районе как раз мало опекун­ских семей, где разница в возрасте детей и опекунов превышает рубеж в 45—50 лет, потому что нам все же удается пожилым людям объяснять, что они не в состоянии заменить родителей. Тогда ищем других родственников. Есть и такая замещающая форма, как приемная семья, когда мы предлагаем людям участвовать в воспитании детей, у которых нет родст­венников. И занимаются этим на профессиональном уровне. Они не выбирают детей, а берут воспитывать тех, кого мы предлагаем, кого предлагает государство. Хочу сказать, что наши приемные семьи меня очень радуют. У нас их в районе немного, всего 17, но здесь о количестве не может идти речь — это вопрос качества воспитания! Кстати, когда я только приступала к работе в органах опеки, их было значительно больше, но некоторые не выдерживают, переоценив свои возможности и способности: не всякий готов стать для чужих детей приемными мамой или папой. Вспоминаю и такие случаи, когда некоторые «родители» с этой должности были уволены по трудовой статье, через суд.

В.Ледник: — В приемной семье родители, как правило, с уже большим опытом воспитания собственных детей. Нередко это многодетные семьи. У нас есть такие мамы и папы из приемных семей, которые вырастили не одно поколение приемных детей!

Корр.: — Какие бы советы вы дали людям, которые хотят стать опекунами?

И.Галян: — Прежде чем принимать подобное решение, необходимо спросить у себя: смогу ли я любить чужого ребенка как собственного?

Все начинается с любви. Если вы на это чувство способны, тогда можете начинать процесс.

В.Ледник: — Я бы добавил только к этому — долго любить. Всю жизнь.

Е.Попкова: — Однозначно: если ты не любишь детей, то это аморально — брать ребенка! Если рассуждать с житейской точки зрения, то я проверяла бы, насколько будущие опекуны могут быть терпеливыми. Сейчас в нашем государстве такая тенденция и политика, чтобы помещение ребенка в детский дом было самой крайней мерой. Но вообще, мне кажется, ребенку абсолютно все равно, какая форма его семьи — ему просто нужны близкие и понимающие взрослые люди рядом. А с точки зрения закона? Какие бы процедуры ни проходили взрослые — лишение родитель­ских прав, отмену усыновления и так далее, — во время споров всегда психологически страдают дети. Иногда даже добропорядочные граждане в суде начинают спорить, забывая о том, что в первую очередь нужно думать о ребенке, а не о себе. Негативные амбиции родителей, родственников — нет ничего страшнее этого.

И.Галян: — Есть такая мудрость — Соломоново решение, когда отпускает тот, кто больше любит. Не все люди способны на это.

Обновлено 29 ноября.

Это сильное слово — бабушка…

Материал «Хочу быть опекуном», опубликованный после проведения редакционного «круглого стола» (который, кстати, состоялся еще в августе), вызвал отклик у наших читателей. Сразу скажем — неоднозначный, порой зашкаливающий эмоциями, но мы благодарим всех, кто позвонил по телефону, написал на сайт редакции, потому что в любом случае это говорит о том, что публикация задела неравнодушных людей.

Еще бы, тема касается наших бабушек, которые как атланты держат на своих плечах «небо» едва ли не в каждой белорусской семье: это на их пенсии в трудные времена рассчитывают родственники, это на их опыт полагаются молодые родители. А порой именно бабушки, единственные, остаются рядом с внуками, брошенными собственными родителями или оказавшимися волею судьбы в трудных жизненных обстоятельствах. Но всегда ли бабушки обязаны отвечать за все случившееся в семье? Нередко, в частности, ноша опекунства оказывается «вторым мамам» непосильной, хотя сами бабушки этого не хотят признавать.

Честно признаться, тема очень трудная. Недаром так долго она и к печати готовилась: «круглый стол», как уже отмечалось, заседал в августе, материалы к публикации обсуждались, редактировались, а на страницах газеты полоса появилась только в ноябре. По понятным этическим причинам, как правило, в материалах такого характера автор или не называет вовсе, или изменяет имена героев, как и некоторые обстоятельства. Да и не в этом суть, главное — найти рациональное зерно в решении проблемы. Одним материалом эту тему не исчерпать, поэтому мы предлагаем ее продолжить, но в таком тоне, чтобы получился, действительно, «круглый стол» нашего читательского сообщества.